Выдающийся русский мыслитель, критик и философ Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900) опубликовал в 1897 году в газете «Русь» небольшую статью «О русском языке» в цикле двух десятков «Воскресных писем». Начинается она так: «Недавно в «Новом времени» мне было приписано странное желание, чтобы народы Российской империи читали Пушкина «не на русском языке, а на языках: чувашском, мордовском, калмыцком, армянском, малорусском, белорусском и т.д.».

В.С. Соловьев в статье пишет, что «можно насильно принудить наших инородцев изучать в школах литературный русский язык. Но читать Пушкина так, как он того достоин и как он сам желал, чтобы его читали, — можно только добровольно»... Читая это через более чем целый век, поражаюсь уму и смелости русского философа в тот оголтелый век имперского шовинизма. Не хочется слышать соловьевские слова о «бескультурных» народах, но в то время в российской прессе об инородцах писали намного брезгливее и унизительнее! Соловьев, сын видного историка-профессора, не из колоды дворянских притеснителей и царских чиновников, предвидел желания и возможности инородцев, с уважением относился к их действиям, полностью разделял восклицание гуманиста Константина Аксакова «Да здравствует каждая народность!».

Приведу длинную цитату из его статьи: «Мы что-то не слыхали до сих пор, чтобы мордва и чуваши стояли за свои языки и противились естественному для бескультурных народов процессу обрусения. Но как только явятся искусственные и насильственные обрусители, как только будет запрещено говорить и печатать книги по-чувашски и мордовски, как только станут принуждать этих инородцев к знанию русского, и только одного русского, языка, — так уж нужно быть готовым к возникновению чувашефильства и мордвомании с новыми национальными литературами, представители которых, по мнению местных энтузиастов, наверное, затмят Пушкина и Гоголя. И что являются новые литературы вследствие насильственного обрусительства — это, конечно, хорошо: это — добро, всегда извлекаемое Провидением из человеческого зла. Но раз под давлением насильственного объединительства укрепились местные языки и возникли местные литературы, дальнейшее их преследование есть зло, избавление от которого было бы бессовестно и бессмысленно возлагать на одно на Провидение, — зло взаимной вражды и обиды.

А справедливое отношение, казалось бы, так же ясно, как то, что два больше одного и что умственное богатство предпочтительнее скудости.

Привязанность к местной родине так же мало препятствует патриотизму, то есть преданности общему отечеству, как в правильной семье любовь к матери не мешает и не соперничает с любовью к отцу».

Разве не прав русский философ? Очень даже прав, как будто писал в назидание современным деятелям министерств образования.

Владимир Соловьев, преподававший в Петербурге и Москве, знал инородцев, представителем местных энтузиастов из чуваш, конечно, считал педагога Ивана Яковлева. Соловьева читал студент философского факультета университета А. Шанявского Метри Юман. Философ много внимания уделял национальному вопросу, учил инородческих студентов. «Но разве невольное слияние есть лучшая форма единства, всегда и во всем предпочтительная отчетливому, сознательному согласованию»? Велик был человек и мог сказать правду в то тухлое время жандармского царизма, мог писать «Россия через сто лет» и обратиться «к патриотизму размышляющему и тревожному»...

В статьях о двуязычии приходилось цитировать Владимира Соловьева, но публиковать его высказывания наши редакторы боялись («в книге «Русские писатели о чувашах» Соловьева нет, значит, молчим...»). Нестареющие мысли философа и сегодня недоступны гонителям национальных культур и так называемым интернационально незрелым работникам.

Насильному обрусению ныне — тихо в рукава — сопротивляются учителя, часть интеллигенции (как ни странно — не писатели!), все ещё имперское гнут чиновники министерств, управлений и школ. Здорово прокрутила власть с федеральными государственными образовательными стандартами: отодвинули Горького и Фадеева — включили в программу литературы Солженицына и Северянина, на место Есенина и Рубцова — Бродского, Мандельштама... Часы на региональные дисциплины урезаны или их вовсе нет, вместо чувашской литературы и культуры во многих учебных заведениях «инородцы» параллельно еще раз изучают русскую литературу как родную. Национальные школы для одаренных детей закрыли. Об этом не раз писали, об открытии чувашских детских садов в родных городах и селах постоянно шумят на «Чувашском народном сайте». Об истинном положении в образовательной системе подробную информацию должны давать управленцы народного образования (их сейчас в чебоксарских конторах полным-полно!). Пока они и журналисты прикрываются разговорами о строительстве зданий, о качестве детской пищи. Но лихолетия доказали, что не всегда только быт управляет сознанием!

Русская литература нам давно не чужая, но от родной словесности отбрасывают нас — не побоюсь этого утверждать — явные враги спаянности многонациональной России. В раздорах мафиозных кланов и денежных элит не языки и культуры разных народов виноваты! Не сомневаюсь, что чуваши из-за литературы волноваться на площадях не будут, нормально освоят русский, английский, китайский и другие нужные языки, и лучшая часть нации твердо сохранит материнский древний язык, литературу и культуру, пронесенные через тысячелетия жесточайших времен. Так было — так будет до конца Земли.